Но вот, по знаку стольников, убрали со столов соль, перец и уксус и сняли все мясные и рыбные яства. Слуги вышли по два в ряд и возвратились в новом убранстве. Они заменили парчовые доломаны летними кунтушами из белого аксамита с серебряным шитьем и собольею опушкой. Эта одежда была еще красивее и богаче двух первых. Убранные таким образом, они внесли в палату сахарный кремль, в пять пудов весу, и поставили его на царский стол. Кремль этот был вылит очень искусно. Зубчатые стены и башни, и даже пешие и конные люди, были тщательно отделаны. Подобные кремли, но только поменьше, пуда в три, не более, украсили другие столы. Вслед за кремлями внесли около сотни золоченых и крашеных деревьев, на которых, вместо плодов, висели пряники, коврижки и сладкие пирожки. В то же время явились на столах львы, орлы и всякие птицы, литые из сахара. Между городами и птицами возвышались груды яблоков, ягод и волошских орехов. Но плодов никто уже не трогал, все были сыты. Иные допивали кубки романеи, более из приличия, чем от жажды, другие дремали, облокотясь на стол; многие лежали под лавками, все без исключения распоясались и расстегнули кафтаны. Нрав каждого обрисовался яснее.

А.К. Толстой «Князь Серебряный»

Сцена пира Ивана Грозного с опричниками

Владимир Сорокин, похоже, всерьез погрузился в лубочную стилистику а-ля рюсс. И хотя герой «Дня опричника» появляется в новой книге лишь финально-эпизодически, сама атмосфера «Сахарного Кремля» гораздо более густая. Оттого, наверное, что разлита она теперь во множестве самых разных персонажей этой антиутопической фантасмагории. Однако, в большинстве случаев, чувствующих там себя одинаково сладко...

Какого-то единого сюжета в этом сборнике рассказов нет - но общую его идею автор выразил в одном из интервью:

«- Почему в будущем, которое вы описываете, доминирует такая архаическая стилистика?

- А что, в русской жизни мало архаического? Центром громадной страны по-прежнему является Кремль, где живут правители-небожители - русская власть. Она по-прежнему, как в XVI веке, закрыта, непрозрачна, во многом непредсказуема и абсолютно беспощадна по отношению к народу. Отношения между государством и народом у нас по-прежнему архаичны. Я лишь оформил эти отношения стилистически, добавил то, чего не хватает. Не хватает как раз такого языка и всех атрибутов развитого феодализма. Я думаю, что в России вполне бы ужились высокие технологии и телесные наказания на площадях...

- Антиутопические тексты часто определяют формулой «книга-предостережение». «День опричника» и «Сахарный Кремль» - это предостережение или, может быть, в большей степени просто шарж?

- Когда я писал «День опричника», это во многом было поиском метафоры для современной России. С другой стороны, это был и шарж, и гротеск. И предостережение из этого получилось - об этом мне сказал один мой друг. Ты, говорит, написал такой как бы заговор, чтобы этого не случилось. Но к моменту написания «Сахарного Кремля» у меня появилось ощущение, что все это и вправду может быть, что путь, который выбирает Россия, может именно этим и кончиться. И первые читатели «Сахарного Кремля», видимо, это почувствовали: почти все они сказали, что это более страшная книга, чем «День опричника». Хотя она, может быть, не менее веселая».

...Когда-то, на излете советской эпохи, казалось, что жанр антиутопии уже исторически исчерпан. Конечно, вспоминали сакраментальное «1984», но старческая неповоротливость системы слишком явно свидетельствовала о близком конце... Это была лишь затянувшаяся инерция, где к официальным лозунгам относились в лучшем случае иронически. Что, кстати, означало и куда большее общественное здоровье! «Большой брат», следящий за каждым, воспринимался как опостылевшее прошлое...

Но вот, прошло всего-то около 20 лет - и история словно бы сделала круг. Причем не просто к «застою» - этот реверсивный «откат» (экое многозначное ныне слово!) вобрал в себя всю имперскую парадигму русской истории. Сегодня уже никого не удивляет реальное существование «опричных» партий и стремительная реставрация средневековой мифологии - уже в ранге официальной, но пока еще слегка прикрытой «современной» риторикой. Кремлевский патриотизм все более занят слащавым самолюбованием. Так что и вправду нельзя исключать через следующие 20 лет восторженных причитаний в письме одной сорокинской героини:

«...а Кремль великий нам сияет и мы все счастливы совсем когда все хорошо бывает и белый Кремль и белый день когда пришли родные люди смотреть на белый вечный Кремль тогда все хорошо так будет что все мы будем видеть Кремль и будут все глаза раскрыты и люди будут видеть все когда обстанут деловито и будет всем нам хорошо а если все глаза раскроют и сразу будут видеть Кремль тогда себя все успокоят и сразу все полюбят Кремль но только бы все рядом встали и увидали сразу Кремль и тут же мертвые восстали чтобы увидеть белый Кремль а мы пойдем на площадь Красну чтобы увидеть белый Кремль и все увидим что прекрасный что очень добрый белый Кремль а нам сиять всем будет вечно наш превосходный белый Кремль а мы все будем жить беспечно но токмо видеть белый Кремль и будут все смотреть прилежно на очень белый белый Кремль а после плакать безмятежно и целовать наш белый Кремль и все обрадуются сердцем когда увидят белый Кремль а он стоять ведь будет вечно наш златоглавый белый Кремль и мы вокруг него сомкнемся чтобы сберечь наш белый Кремль и все мы с ним навек спасемся и будет с нами белый Кремль когда все люди соберутся и все пойдут смотреть на Кремль они от всяких бед спасутся когда увидят белый Кремль и всем нам будет так спокойно когда увидим белый Кремль и встанем мы рядами стройно чтобы увидеть белый Кремль а все вокруг сомкнутся разом чтобы увидеть белый Кремль и мы коснемся каждым глазом наш дорогой и белый Кремль а он сиять нам будет сильно наш дорогой и белый Кремль и будем мы смотреть обильно на наш великий белый Кремль и чтобы с нами ни случилось мы будем видеть белый Кремль и чтобы сердце сладко билось смотреть нам всем на белый Кремль а все стоять не дрогнув будут чтобы смотреть на белый Кремль и никогда не позабудут наш златоверхий белый Кремль...»

А теперь - сравните «письмо» другого автора:

«И вот уже видна Россия - россыпь рязанских избушек, разросшаяся в размашистую лубяную империю. Циклопическое сооружение из древесины, соломы, сосулек. Дух захватывает от этого быстрого и шаткого величия. Кажется, вот-вот сгорит, сгниет, сгинет, но нет. Покачается, покосится, осядет, осыпется по краям - и вновь, поскрипывая, возвышается над материком, красуется страшно и весело. Два Рима падоша, а третий поныне стоит, не железный, не каменный, невозможный - деревянный.

Конечно, мы теперь научились обжигать кирпич, варить сталь и мешать бетон. Под некоторые места подвели фундамент. Кое-где прикрылись ракетами и стабфондом. А в последнее время накупили айвазовских и майбахов. Небоскребами даже обзаводимся - «сити» называется. Блестим, сверкаем.

Есть, чем гордиться. Мы и гордимся. Только неуверенно как-то. Потому что знаем, из чего все сделано. Высоко забрались, широко развернулись, но сопим, медлим и маемся. Чуем, стало быть, под ногами хлипкие липовые доски...»

Нет, это не 2028 год Владимира Сорокина - а 2008-й Владислава Суркова. Есть еще куда двигаться - но стилистика уже почти идентична!

Когда 10 лет назад, в 1998 году, вышла моя книга «Инверсия», многие коллеги сочли изложенный там прогноз чрезмерной антиутопической фантастикой. Позволю напомнить: там предполагалось скорое обращение официального «либерализма» в «ультра-патриотизм». Однако этот отвлеченный метафизический концепт действительно вдруг обрел черты реальной политтехнологии. Ну скажите, мог ли кто предполагать, что бывший корреспондент латвийской перестроечной газеты «Атмода», а затем - обозреватель ультра-либеральной «Сегодня», превратится в сорокинского героя (рассказ «Кабак»):

«Вот распахивается дверь, входит злобно-приземистый, небритый, красноглазый затируха площадной Левонтий. Хрипит:
    - Однако, здравствуйте!
    - Однако, пшел на х..! - в ответ доносится».

Масса вчерашних «демократов» на удивление стремительно обратилась в нео-имперских «патриотов». Набирает темпы и «духовное возрождение» - еще вчера «фофудьеносцы» проклинали «диавольский» Интернет (и уходили бы себе «от мира» на здоровье, за Диомидом) - но сегодня уже широко расставлены специфические «социальные сети для православных», главным отличием которых является, конечно, «духовная цензура».

Антиутопия вернулась. Но уже не в жанре литературных экспериментов - а в реале: «весомо, грубо, зримо». Что же произошло с нашими либеральными «голубями», которые так круто эволюционировали в нео-имперских «ястребов»? Как известно, «во всем виноват Чубайс» - своим лозунгом «либеральной империи» он попытался перехватить и обуздать имперские настроения - но, как часто бывает, они вышли из-под контроля и поставили его самого себе на службу. Как вам служится в новом - нанотехнологическом кресле, Анатолий Борисович? Не жмет?

Российские либералы в 1990-х сделали однозначную ставку на власть. И не надо теперь говорить, что она кого-то «предала» - власть имеет свою собственную логику, которая легко разбивает стереотипы своих «духовных учителей». Вы надеялись, что гэбэшная власть станет вашей «крышей» в присвоении богатств этой несчастной страны? А «крыша» (которая «летает сама» (с) «Агата Кристи») просто не пожелала делиться с вашим «фундаментом»! К тому же цены на нефть пока еще высоки - а они понимают «либерализм» сугубо экономически...

Теперь эти «органы» просто приватизировали вещание от имени «русских» - ранний Солженицын рвал бы и метал... И тем самым все «русское» окончательно превращается в элемент постмодерна. Это очевидная пародия - но чем более она пытается казаться «серьезной», тем более гротескно выглядит. В конечном итоге смысл этой охранительной «русскости» сводится к возведению римейка китайской Стены...

Эта идея-фикс «возрождения» неизбежна, она липнет и притягивает - именно потому, что никаких проектов будущего больше нет. Впрочем, в «Сахарном Кремле» упоминаются некие «живородящие» материалы (видимо, нечто называвшееся в прошлом «нанотехнологиями»), метро также переименовано понятным русским словом «подземка». Правда, есть еще какие-то «голограммы», возникающие из «мобил» - но неужто Государь в 2028 году потерпит эту иностранщину?..

Исторически эта «русскость» прочно замкнута на монархии. Ведь всем известно, что раньше были только какие-то «оранжевые бесы» Киева и «прозападные сепаратисты» Новгорода. А истинно русская история начинается только с царства Московского!

И всем верноподданным остается одна сласть - лизать Сахарный Кремль! Сахар тут впрочем весьма относителен... Недавняя песня группы «Телевизор» напомнила давнюю «Норму» самого Сорокина:

Какой-то зомби-бомонд:
Рокеры, святоши, журналисты, артисты
Лижут хозяйское дерьмо
Так искренне, неистово!

Надо ли им мешать?..

Каспаров.Ру