И вот мы, двадцать первых пташек, представляющих разные блогерские системы и российские города, на корейском пароме «Eastern Dream» под панамским флагом выдвинулись в сторону Страны Восходящего Солнца... 

Когда интеллигент в очках созерцает сумрак своего кабинета, морщась от пьяных воплей урлы на улице - это еще локальное беспокойство; но вот его окружает группа, угреватый тип, поблескивая золотым зубом, срывает эти самые очки, стекло похрустывает под каблуком... и тут интеллигент чувствует мертвенный холод в солнечном сплетении и возносит мольбы к Богу, обычно презираемой милиции. И если он благополучно возвращается домой, то клянется ходить на занятия карате или, по крайности, купить газовый баллончик, не понимая, что это полная чепуха, - безликая, безымянная, необычайно нервная урловая масса настигнет его всюду и всегда, бесполезно прыгать на вулканическую лаву с ведром воды.

Где-то в 60-х годах в самых утончённых кругах московской полулегальной богемы появляется молодой мужчина лет 30-ти, который позже перевернёт эту богему вверх дном. Кто он? Откуда он взялся? Что делал до этого?

Весеннее расписание ускорило прибытие токийских поездов на десять минут. Я руководствовался зимним и осознал это только на подходе к станции, когда ухо вдруг различило наигрыш гармони, плывущий меж осыпающихся сакур. Вскоре открылась пустая платформа и посреди нее - приземистая фигура Потапова. Коротая время до прихода встречающих, он наяривал на своей трехрядке что-то переливисто-залихватское, со сложными каденциями и разухабистыми синкопами. Я немного послушал, потом взбежал по ступенькам и свистнул.

Червь ползет по Кремлю. Кольца его беззвучно растягиваются, извилистое тело скользит по царскому мрамору. Федеральная служба безопасности ищет червя, сбиваясь с ног. Президент звонит премьеру. Московский гарнизон поднят по тревоге. Луна стоит над Спасской башней. Куранты бьют полночь.