Главный слоган предвыборной кампании Барака Обамы «Change!» («Перемен!») отзывается в нашей исторической памяти «перестроечными» мотивами. Быть может, этот чернокожий сенатор действительно станет «американским Горбачевым»?

Как бы ни относиться к эпохе «перестройки» (само это слово теперь принято писать в кавычках), она была безусловной сменой парадигмы в русско-американских отношениях. Это не сводилось лишь к отказу кремлевских правителей от коммунистической идеологии - даже в советскую эпоху эти отношения развивались словно бы по синусоиде - от сотрудничества к враждебности, и затем вновь к «оттепели».

В начале ХХ века в США было немало утопистов-социалистов, которые охотно переезжали в революционную Россию (одних только американских финнов приехали в Карелию тысячи) - правда, затем они практически все были репрессированы, когда коммунистическая утопия обернулась гулаговской антиутопией. В 1920-30-е годы СССР и США вели между собой ожесточенную «классовую борьбу», однако вскоре оказалось, что политика не исчерпывается марксизмом, и победа во Второй мировой войне стала возможной лишь благодаря союзничеству прежних антиподов.

В послевоенное время это союзничество вновь сменилось противостоянием, но «холодная война» имела уже характер не столько идеологический, сколько геополитический - конкуренцию двух глобальных империй, каждая из которых потаенно считала себя наследником Рима. Тем не менее, и здесь случались обращения к парадигме сотрудничества - самым символическим результатом «разрядки» 1970-х годов стала космическая  стыковка «Союза» и «Аполлона»...

Иными словами, русско-американские отношения можно описать как смену «активных» и «реактивных» фаз (используя ницшеанские термины). Начало 1990-х годов характеризовалось именно активным сближением - символом той эпохи может служить песня группы «Комбинация» «Америкэн бой, уеду с тобой!» Но уже к концу этого десятилетия - и особенно после «гуманитарных бомбардировок» Югославии - массовое отношение русских к американцам сменяется на противоположное - реактивное и негативное. Мелодическая ассоциация здесь - неполиткорректная и очень популярная в кругах «патриотической оппозиции» тех лет песня Александра Непомнящего «Убей янки».

Этот «новый антиамериканизм» существенно отличался от советского, когда проклятиями в адрес «американского империализма» сыпала идеологическая номенклатура, а население предпочитало слушать «вражеские голоса». Теперь же отношение к Америке объяснялось обманутыми ожиданиями. От ельцинских  реформаторов, не скрывавших своего преклонения перед чикагской школой, ждали воплощения здесь идеализированной Америки - но получили лишь «шоковую терапию» и такой разгул бандитизма, на фоне которого лихие ковбои выглядят ангелами. Команда бывшего сотрудника журнала «Коммунист» Гайдара, по существу, построила в России тот самый «загнивающий капитализм» из своих партийных учебников - с диким социальным расслоением и тотальной коррупцией. Никакая антиамериканская публицистика в 1990-е годы не сделала столько для негативизации в России образа США, как эти «американофилы».

События 11 сентября 2001 года знаменовали собой начало очередной «смены фаз» в русско-американских отношениях. Вновь, как и 60 лет назад, заявила о себе глобальная «третья сила», равно враждебная и русским, и американцам. Ну, может быть, не совсем равно - в теологических трудах аятоллы Хомейни США именовались «большим сатаной», тогда как СССР - «малым». Да и в самой России после этих событий образ США как «главного врага» оказался потеснен исламскими террористами.

Однако «римско-имперское» наследие в США и РФ, которое странным образом их сближает, все-таки является главным препятствием для полноценной смены парадигм. Война на Ближнем Востоке, начатая администрацией Буша, вошла в прямой исторический синхрон с очередным «замирением Кавказа», которое осуществляет Путин. Не потому ли у них случилось такое «родство душ», в коем они любят признаваться журналистам?

Тем не менее, вся эта «антитеррористическая кампания» и с той, и с другой стороны лишь подтверждает «реактивный» характер политики США и РФ при этих президентах. Эта нео-имперская «реактивность» отбрасывает мир, начавший было становиться глобальным, к эпохе «осажденных крепостей» и препятствует «активной», утвердительной политике новой эпохи. Барак Обама четко отметил эту разницу: «Наши взаимоотношения на мировой арене не могут определяться тем, против чего мы выступаем, они должны основываться на ясном осознании того, за что мы стоим».

Кроме того, с исламским терроризмом, который неплохо усвоил глобальные сетевые технологии, совершенно неэффективно и даже нелепо бороться посредством укрепления государственно-полицейских режимов. Это явления совершенно разных природ - как противогаз не спасает от радиации. Ислам сегодня переживает свое «средневековье» - поскольку он на 7 веков младше христианства, неудивительны расхожие ныне там настроения, напоминающие воинственный и прозелитический дух европейских «крестовых походов».

Западная цивилизация  (хотя в новых исторических условиях ее уместнее именовать Северной) может победить лишь на путях собственного социального и технологического прогресса, а не реставрируя схему «римляне-варвары». Если эта схема все же восторжествует (наиболее ярким проводником такого варианта будущего ныне выступает Джон Маккейн) - это будет означать, что Северная цивилизация просто пошла на поводу у своих архаичных ненавистников. Возведение неких «глобальных баррикад» означало бы предательство ее собственного - космополитического и прогрессистского духа.

По существу, актуальный выбор перед США превосходит межпартийную борьбу и стоит именно так - либо отстаивать свою имперскую доминацию в мире, либо делать этот мир действительно новым, глобальным. На возможность имперского «римейка» намекают и странные «династии», складывающиеся в их политике - Буши, Клинтоны... Впрочем, РФ со своим «преемничеством» послушно следует в том же фарватере.

Константин Аршин в статье о результатах праймериз в Пенсильвании, быть может, помимо своего желания намекнул на одну любопытную американо-российскую параллель:  

«...Демократическая партия все более и более поляризуется. Судя по результатам экзит-полов, разлом пролегает между теми, кто желает перемен и теми, кто видит в правлении Билла Клинтона "Золотой век" американской демократии...».

Это удивительно точно описывает другой «разлом» - в российской оппозиции, где также борются желающие нового и те, кто идеализирует 1990-е годы. Интересно, кто бы победил на оппозиционных праймериз в условиях свободных выборов в России - Татьяна Юмашева или Гарри Каспаров?

В упомянутой статье есть еще одно показательное наблюдение: «Обама оказался популярнее среди молодых (до 40 лет) нерелигиозных мужчин. В то время как электоратом Клинтон стали стареющие мужчины и женщины».

Эти качества - нерелигиозность, мужское (простите, феминистки!) начало и молодость - как оказалось, оставили позади столь волнующий консерваторов «расовый вопрос». А ведь именно это - характерные черты стремительно растущего ныне «креативного класса». Этот «класс» вполне принимает Обаму «своим» - в том числе и за его своеобразный дендизм...

Сумеет ли креативность Обамы превзойти навязываемую в последние годы консервативную религиозность Буша и превратиться в новое историческое творчество?  Парадоксальный выход из нынешнего «римейка» Римской империи состоит именно в углублении в античность - то, что было в истории более древним, сегодня выглядит более прогрессивным. Здесь имеется в виду самоуправление множества эллинских полисов. Разумеется, речь идет не о каких-то буквальных реставрациях - но о рецепции самой этой регионалистски-демократической модели в современных условиях. Она уже сегодня утверждается в Америке - неслучайно кандидатам на праймериз приходится уделять все большее внимание специфике каждого штата и даже города, интересам именно их жителей, нежели повторять повсюду какие-то «общие» лозунги (как это все еще принято у московских политиков, считающих себя «федеральными»).

Этот регионализм свидетельствует вовсе не о каком-то «распаде», но напротив - о воспроизведении американским обществом на новом этапе своей изначальной природы - сети автономных общин. Перерастет ли эта сеть в новую утопию «американской мечты», когда граждане Нового Света чувствовали себя историческими первопроходцами?

Возможно, ответ на этот вопрос будет связан с грядущим радикальным изменением геополитической миссии США. Пока они еще по инерции эпохи модерна отождествляют себя с «Западом», тогда как постмодернистская глобализация давно уже размыла эту плоскую «западно-восточную» схему. Что теперь более «Запад» - арабские кварталы Парижа или индийский Бангалор, который стал аналогом Силиконовой Долины?

Продолжая мыслить категориями «Запада», США все более воспринимают себя как его бастион, что с неизбежностью влечет за собой психологию осажденной крепости. Атлантизм, преемствующий еще наследие Римской империи, выглядит все более ограниченным и архаичным на фоне стремительного роста значимости тихоокеанского региона и его «тигров». Альтернативную геополитическую стратегию, по именам океанов, можно было бы назвать «аркто-пацифизм». И главным символом открытия новой глобальной эпохи станет «Берингов мост», который навсегда сотрет условную границу между «Западом» и «Востоком»...

Европа, которую в США по той же инерции «единого Запада» принято считать своим союзником, все более предпочитает идти своим путем - отношение там к Иракской войне это показало весьма наглядно. По-видимому, европейцы все еще отдыхают от своей бурной и трагичной истории ХХ века... Нынешний российский «византизм», хоть и конфликтует с идеологией Евросоюза, но все равно к нему тяготеет - особенно учитывая историческое родство их бюрократий. Столь же странные диалектические отношения связывают оппозиционных «других русских» с образом вольных американских «пионеров».

Сможет ли возникнуть этот глобальный утопический синтез, который однажды ярко описал культуролог Михаил Эпштейн в статье под набоковским названием «Амероссия»? «Когда я думаю о русском американце, мне представляется образ интеллектуальной и эмоциональной широты, которая могла бы сочетать в себе аналитическую тонкость и практичность американского ума и синтетические наклонности, мистическую одаренность русской души. Сочетать российскую культуру задумчивой меланхолии, сердечной тоски, светлой печали - и американскую культуру мужественного оптимизма, деятельного участия и сострадания, веры в себя и в других...»

Вероятно, воплощение этой утопии станет возможным лишь с преодолением актуальных антиутопических тенденций. Иными словами - с приходом активной глобальной политики на смену нынешней нео-имперской реактивности. С воссозданием дружественного и привлекательного образа Америки вместо агрессивного и диктующего. То же, впрочем, касается и России...

Популярность Барака Обамы - не только в Америке, но и во многих других странах - связана с тем, что от него ждут именно таких перемен. Может быть, неслучайно символом его избирательной кампании является восходящее Солнце? Напомним, что в мифах «солнечная раса» соотносится именно с историческим творчеством, а вовсе не с каким-то физическим фенотипом. А те «защитники белой расы», у которых это является ultima ratio против Обамы, напротив, творить историю не способны - они стремятся лишь к консервативному сохранению статус-кво.

Однако если все его «перемены» сведутся лишь к радикализации «политкорректности», и никакого исторического творчества так и не последует - это, собственно, и создаст белым американцам шанс вспомнить свой первооткрывательский, «Джек-Лондоновский» дух - и уйти на Север из этого «Вавилона»...

Впрочем, подобной «политкорректности» следует ожидать скорее именно от Хиллари, которая теперь будет стремиться переманить цветных избирателей от Обамы, суля им еще большие преимущества. И вообще - можно заметить, что консервативные американцы готовы голосовать за нее «от противного» - «пусть хотя бы женщина, но не чернокожий». Но голосование по негативному принципу никогда не приводит к позитивным историческим результатам (в России мы помним подобное по 1996 году). Кроме того - это будет странное для демократической страны голосование «из страха». Что ж, людям обычно страшно что-то менять...

Штаты-2008