- Античные сюжеты в твоем фильме смотрятся вполне актуально. Ты действительно наблюдаешь сегодня некоторое «возрождение античности» - или это скорее авторское пожелание к нашему времени?

- Бум «новой античности» в ближайшее время может даже превзойти популярность толкиенизма. В одном из отзывов, которые я подсмотрел в Интернете, говорится: «главная мысль, которая возникла у меня после просмотра - «почему я никогда не читал Платона?!» Конечно, язык Платона и Сократа сложен и непривычен для нас, детей массовой культуры. Но парадоксальным образом он способен открыть некоторые загадки нашего времени.

Я вспоминаю, как в студенческие годы меня зацепила фраза преподавателя античной литературы Петрозаводского университета Татьяны Мальчуковой о кризисе гуманизма в современном искусстве. Она считала, что гуманизм был в античности, а потом человечество съехало черт знает куда. В начале 80-х такое мнение звучало несколько вызывающе, ибо тогда в обществе еще было сильно упоение «успехами цивилизации». Да и я в том возрасте не мог понять всего смысла фразы. Но чем дальше мы двигались во времени к сегодняшним дням, тем отчетливее для меня становилась правота тех слов.

Что такое гуманизм? Это когда мерой всех вещей является человек. Что мы видим в современном искусстве? Человека режут, жгут и чего только с ним не делают. Достаточно посмотреть какой-нибудь новомодный фильмец или прочесть «раскрученный» пиарщиками роман. Но все больше и больше людей, особенно среди молодежи, отказываются потреблять эту чернуху. Грязь надоела, хочется чистоты. Генетическая память посылает в сознание импульсы иные, чем современная цивилизация. Эти импульсы пробуждают воспоминания о колыбели. А колыбель человечества, как известно, - греческая цивилизация. Носителем механистически-детерминированных идей современной цивилизации в фильме выступает отец главного героя - банкир. И у нас он проходит процесс инициации в мифологическое сознание.

- Древняя Греция и современная Карелия - казалось бы, весьма далекие реальности. Как тебе удалось их синтезировать? Молодые карельские актеры, занятые в фильме, вошли в роль удивительно легко...

- Дело в том, что у нас нет ролей в традиционном киношно-театральном понимании. Я собрал людей, которые мне интересны, и таким способом решил поговорить с ними о вечном... Большинство из них и не ведало ни о каких «режиссерских концепциях». На площадке надо работать не головой, а сердцем. Но в основном все вели себя «умницами» и не стремились терзать режиссера лишними вопросами.

Но, случалось, и терзали. Например, в сцене, где Афродита с мужем шутливо спорят о том, кто у них родится, мальчик или девочка, у Нади Белой поначалу было множество вопросов о том, как должна двигаться и говорить богиня. Но мне не нужно было никаких «манер», я хотел, чтобы двое влюбленных просто дурачились на фоне огромных серых камней. Только когда она прекратила вопросы, у них сразу же получилось то, что надо.

Мы вовсе не стремились соответствовать каким-то «канонам» в изображении божеств. Так, Илье Шкурибасу я предложил роль Эрота после того, как увидел его в драных джинсах. Муж у Афродиты появился из-за того, что вместе с приглашенной Надей на площадке возник Алексей Лебедев, с которым она незадолго до этого расписалась - сразу подумалось, что замужняя богиня любви - очень нравственно.

Нужно уметь отдаваться спонтанным движениям. Тогда и на экране естество проявится. Напомню фразу нашего Эрота: «У нас особое понятие игры: она должна отсутствовать как таковая».

Естество как принцип бытия был присущ древним грекам. Их дух был органичен природе. Ну, а карельские парни и девушки, постоянно соприкасающиеся с удивительными по красоте пейзажами, понимают, что значит общаться с деревьями и камнями, в каждом из которых обитает божество...

Наш Север - часть древней страны, откуда вышли индоевропейские народы - у  античных  авторов она названа Гипербореей. Известно, что гиперборейцы были   солнцепоклонниками. Солнцебог древнего мира Аполлон регулярно возвращался на свою историческую родину, даже носил   прозвище «гиперборейский». Вот мы и расположили его святилище в урочище Чертов стул, на водопаде Кивач в Карелии и в старом замке на территории Ингерманландии.

- Планирует ли твоя студия осуществить какие-то совместные проекты с финскими коллегами, у которых обращение к историческим мифологиям также весьма популярно?

- Да, недавно мы начали снимать кинодилогию «Достоевский в конце лета» и «Симфония по мотивам Достоевского». Подобно тому, как в «Диалогах Платона» в нынешней Карелии неожиданно появляется Сократ, так теперь с современной молодежью будет общаться Федор Михайлович. Мне бы хотелось, чтобы они встретились в каком-нибудь отеле на берегах Невы. Возможно, один из финских Sokos отелей - в их интерьерах есть какая-то философская атмосфера. Во время моей недавней поездки в Хельсинки финская сторона проявила заинтересованность.

Главными героями на этот раз станут два вполне современных, но при этом мифологических персонажа. Один из них - японец, приехавший сюда в поисках подземного источника с необычной водой. По его сведениям, в ней закодирована сакральная информация, которая поможет усовершенствовать нравственный облик человечества. Второй - финский музыкант, мечтающий написать такую симфонию, под воздействием которой люди смогли бы взмывать ввысь и парить, подобно птицам. Японец будет разговаривать весь фильм на японском, финн, соответственно, на финском - без всяких субтитров, ибо духовные поиски перевода не требуют. У красоты, которая по мысли Достоевского, должна спасти мир, язык универсален.

Что касается финского влияния, то оно сопровождало меня с раннего детства. Не только потому, что я изучал язык в школе. Просто вплоть до начала 90-х годов в Петрозаводске, городе, где я родился, по-фински дублировались все вывески. Было также много передач на местном TV и радио. Потом вывески стали меняться, а словоблудие нынешних пиарщиков вытеснило прежний литературный вкус. Но, несмотря на это, общность у народов осталась, и совместный карело-ингерманландско-финский кинопроект напрашивается сам собой. Ну, а колоритная фигура Достоевского с его мятежностью и неуспокоенной совестью напомнит о вечных истинах.

- Как вообще тебе пришла идея снимать кино, а, допустим, не романы писать?

- Так роман давно написан. Называется «карело-финский эпос-утопия «Kautta Rutta». Действие происходит на затерянном ладожском острове, превращенном в суверенную творческую лабораторию. Наряду с людьми (и иногда обретая их облик) героями романа являются ведьмы, русалки, привидения и т. д., а главный герой (некогда рациональный адвокат) осознает вдруг себя не иначе, как чертом. Также в романе задействованы Петр I, Андропов и Путин (или их духи). Обращался в несколько издательств, но получил довольно невнятные ответы: они затруднялись определить стиль произведения. Я же не виноват, что люди подзабыли такой пикантный жанр, как «мениппова сатира» (утонченная форма пародийного изображения действительности). Жанр родился в античности, затем его стала развивать более поздняя литература. Согласно знаменитому исследованию М. Бахтина, именно его своеобразно интерпретировал Достоевский.

Поскольку нереализованная энергия требовала выхода, да еще так получилось, что в руки мне случайно попала камера во время поездки в удивительные корбозерские места Пудожья - все это трансформировало идеи литературных произведений в кино. И с ним проще: снял и показывай, никаких тебе издательских «форматов». Но конечно, надо уметь видеть камерой мир по-особому...

- Но у тебя и сценарий достаточно своеобразный. Видимо тяга к философской литературе сказывается...

- Так в том-то и дело: чем качественнее литературная основа фильма, тем больше вероятность, что во время съемок тебя попрет на ассоциации, метафоры, гиперболы - кино без всего этого превращается в голливудскую патоку. Нельзя же делать вид, как будто до тебя ничего не было. Произведение - это и твой опыт, и опыт предшественников. При этом мифология, по-моему, является основой основ. Иначе образы никогда не начнут диалога со зрителем, читателем на уровне подсознания. Хотя все мифологические персонажи живут в нас как архетипы, по Юнгу.

Фильм лишний раз доказывает: за две с лишним тысячи лет Платон ничуть не устарел. Даже удивительно, как это человечество умудрилось свернуть с пути, обозначенном его гением. А еще раньше Сократ мудро заметил: истина открывается только на стыке между игрой и реальностью...

Кстати, еще по поводу предшественников. На меня заметно повлияли три художника: Андрей Тарковский, Лени Рифеншталь и Паоло Пазолини. Начальные буквы их имен и образовали название нашей студии «ALP».

Беседу вел Вадим Штепа
Venäjän Kauppatie Lehti