От городка Энсо, к которому выдвигалась рота Лапина, ближайшая советская кровь пролилась километрах в тридцати. Зато там имелась большая целлюлозно-бумажная фабрика, и недосмотр кремлёвских картографов, из-за которого всё это хозяйство пришлось бы оставить побеждённой Финляндии, должен был быть исправлен любой ценой. Здесь вступал в действие другой принцип: где ступил сапог советского солдата - то и «наше». Поэтому вскоре после восхода солнца рота бодро маршировала по заснеженной лесной дороге, и уже к полудню подошла к линии «новой границы» - её предстояло лишь немного «передвинуть».

За лесом тянулось белое поле замерзшей реки, перечёркнутое широкой плотиной. От основания плотины поднимался пар - бурную воду лёд не мог сковать даже в самые сильные морозы. За рекой виднелся высокий берег. У подножья холмов притулился десяток аккуратных домиков.

Двое финских пограничников дежурили у въезда на плотину. При виде красноармейцев один из них крикнут по-русски «Стоять!», потом схватил винтовку и выстрелил в воздух. Второй побежал на противоположный берег. Капитан скомандовал: «Огонь!», первая шеренга, как на учениях, вскинула свои винтовки, прицелилась... и через секунду финн уже падал на снег. Того, который убегал, подстрелить было труднее - но вот упал и он. И тут на стоявших сзади повалились солдаты первой шеренги. На спинах шинелей у них расплывались коричневые пятна.

«Снайперы!» - заорал капитан, хватаясь за раненую руку и прячась за ближайшее дерево. Рота тоже бросилась врассыпную, без команды залегла в снегу: историй о финских «кукушках» каждый успел наслушаться... Стреляли с горки над посёлком - там даже мелькнули пару раз солнечные блики на линзах оптических прицелов. Попытки открыть ответный огонь были заведомо безуспешными, тем более что своего снайпера в подразделении не имелось.

А в посёлке сразу началась суматоха. Без всяких биноклей было видно, как жители в спешке вытаскивают из домов вещи, укладывают их на телеги, в кузов единственного грузовика. Потом подъехал второй грузовик и чёрный автомобиль, который остановился у здания с большими буквами POSTI. «Драпают, сволочи, - процедил сквозь зубы замполит, стараясь не поднимать голову слишком высоко над сугробом. - У них тут, буржуев, наверное, место отдыха было, дачи всякие...» Лапин с ним мысленно согласился: вряд ли простой финский крестьянин или пролетарий, до сих пор угнетаемый помещиками и капиталистами, мог бы позволить себе жить в таком аккуратном домике.

Капитан, опираясь на неповреждённую руку, отполз от кромки леса и раздавал густо пересыпанные матерщиной приказания: отправить посыльного в ближайшую танковую часть, или в какую угодно, лишь бы там был полевой телефон, вызвать подкрепление и взвод сапёров - возможно, плотина заминирована... Хоть Лапин не отслужил ещё и месяца, однако же понимал: командир рискует головой. Не смог самостоятельно выполнить приказ высшего командования - под трибунал! И ранение какое-то несерьёзное, кто его знает, может, «самострел»...

Часа через два, когда в посёлке не осталось ни души, на лесной дороге показались две «бэты», тащившие за собой сани с сапёрами. Командиры танков быстро уяснили задачу, пару минут пристреливались, после чего полчаса методично посыпали снарядами злополучную горку. Капитан всё это время ругался с молодым лейтенантом, командиром сапёров, объясняя, что с ним будет, если его взвод не выйдет на плотину первым. В конце концов лейтенант согласился, но при условии, что с ними пойдёт несколько человек из пехотной роты. Среди «добровольцев», отобранных капитаном, оказался и Лапин.

Солдаты спускались к реке осторожно, готовые в любой момент нырнуть под защиту деревьев. Но снайперы на горке не подавали признаков жизни - то ли их и правда добили снаряды «бэтэшек», то ли патроны у них кончились... а может, просто отступили, выполнив задание. Дойдя до середины плотины, лейтенант носком сапога перевернул тело убегавшего финна. Тот был ещё жив - даже попытался поднять руки в удобных трёхпалых рукавицах. Лапин тоже подошёл и заглянул в лицо первого увиденного им вблизи врага. Простое круглое лицо, почти мальчишеское... Соломенного цвета волосы, светло-голубые глаза... Да какой же он, в сущности, враг? Война-то вроде кончилась... «Нет, враг! - отогнал сомнения Лапин, вспоминая наставления политрука. - Раз не встречает Рабоче-крестьянскую Красную Армию с распростёртыми объятиями, убегает от неё - значит, враг!»

...Сапёрный взвод уже выходил на другой берег реки, когда с плотины раздался одинокий выстрел. Лапин обернулся. Капитан стоял над финским солдатом, направив на него свой «ТТ». В морозном воздухе медленно рассеивалось облачко дыма.

*          *          *

Дочь Лапина ещё в хрущёвские времена вышла замуж и уехала в Ленинград, а уже при Горбачёве, завершив какой-то хитрый обмен квартир, забрала к себе отца, который к тому времени успел овдоветь, ну и немало помотаться, как он сам выражался, «по Союзу и окрестностям». Хоть садись да мемуары пиши: Воркута, Казахстан, Корея, Венгрия... Осев на старости лет в городе на Неве, Лапин, хоть и вышел благополучно на пенсию, долго не находил времени съездить к месту своего первого «боестолкновения». Но когда на календаре показалась круглая цифра, он решил, что больше ждать, пожалуй, нечего. Хотелось бы, конечно, взять с собой внуков, рассказать о делах былых... но у молодёжи нынче свои заботы. Спросят - расскажем.

...В этот раз он вышел к плотине с другой стороны - с той, где был посёлок. Война, прокатившаяся дважды по этим местам, почти не коснулась знакомых домиков: судя по виду, сильнее они пострадали от прошедших лет. На плотине маячила видимая издалека женская фигурка. Подойдя поближе, Лапин профессиональным взглядом опознал иностранку.

Ничего удивительного в этом, собственно, не было: финны давно уже почти свободно ездили через границу в Советский Союз полюбоваться красотами Карелии и «колыбели революции» (и отдохнуть денёк от своего «сухого закона»). Правда, в основном группами и по выходным. Встретить в этой глуши одинокую туристку, да ещё и в рабочий день...

Женщина бросила в бурлящую воду у основания плотины букет цветов и повернулась, собираясь уходить. Лапин на секунду остолбенел. Соломенно-жёлтые волосы, выбивавшиеся из-под шапочки, его вначале не смутили - но круглое лицо со светло-голубыми глазами он запомнил на всю жизнь.

«...А что бы я ей мог сказать? - размышлял он позже, ожидая на остановке обратного автобуса. - Я даже не знаю, где он похоронен... Бывают же в жизни совпадения! Хотя, собственно, ничего удивительного - ровно полсотни лет прошло... для неё это тоже дата...»

И всё-таки была у Лапина одна вещь, которая бы эту женщину, безусловно, не оставила равнодушной.

...Капитана в тот раз не разжаловали, но и подняться по служебной лестнице ему было уже не суждено. Его убили осенью сорок первого, при попытке вырваться к своим из окружённого Киева. По какому-то наитию Лапин прихватил его документы и оружие, а потом сразу сдал их особистам. Поступок этот весьма благоприятным образом отразился на его судьбе и карьере: очень скоро особисты вернули ему капитанский «ТТ» и предложили влиться в их стройные ряды. Видимо, их впечатлила идейная стойкость «окруженца», его рабоче-крестьянское происхождение... а может, просто людей тогда не хватало - вон этому предателю Власову, который в то же самое время выбрался из того же киевского «котла», сразу снова вручили целую армию.

Лапин закончил войну под Кёнигсбергом, благополучно дослужился до майора, но личным оружием за время службы так и не воспользовался. Теперь оружие осваивал внук: уже несколько раз выпрашивал на выходные - «пострелять по бутылкам». Боевой пацан растёт, вот только в армию почему-то не хочет. Ну ничего, мы с ним ещё проведём профилактическую беседу...

Выйдя из лифта, Лапин увидел, что дверь его квартиры слегка приоткрыта. В замке торчал ключ. Дочь приехала, зачем-то заскочила на секунду?

Но в самый ответственный момент профессиональное чутьё подвело «ветерана органов». В маленькой прихожей его встретил невысокий темноволосый человечек в идиотской детсадовской маске поросёнка, сжимающий в руке до обидного знакомый «ТТ».

- Чё-то ты рано, дед, - раздалось из-под маски. Ствол нацелился в грудь вошедшему. - Иди, погуляй ещё полчасика, пока мы закончим.

Из комнаты доносились звуки открываемых ящиков и перебираемых бумаг.

«Сколько их там ещё?» - думал Лапин, стараясь не выдать испуга. Он уже слышал о таких случаях взлома квартир в отсутствие хозяев, но что делать в данной конкретной ситуации, представлял себе довольно плохо. Сейчас его больше всего терзали другие вопросы: судя по тому, что пистолет легко нашли - последним его держал в руках внук. Вынул ли он обойму? Достал ли патрон из ствола?

- Слышь, парень, - произнёс Лапин слегка дрожащим голосом, - положи эту штуку. Она всё равно не заряжена.

- А если не заряжена - тогда чего тебе бояться? Давай проверим: я нажимаю на вот эту пымпочку, - человек в маске положил палец на курок, - и если не заряжена - забираю твой пестик себе, а если заряжена - отдаю тебе! Идёт?

Он расхохотался собственной шутке. Надеясь, что грабитель на время смеха немного потерял бдительность, Лапин шатнулся вперёд... и тут чёрная дырочка ствола расцвела яркой жёлтой вспышкой.

...Звук выстрела донёсся словно издалека - из морозного мартовского вечера полувековой давности.